Не стало Веры Зиновьевны Плунгян

Вера Зиновьевна Плунгян  была талантливым музыковедом  и музыкальным критиком, профессором  ташкентской консерватории ,  членом  Союза композиторов Узбекистана, автором пяти  книг по  творческому наследию  композитора Сулеймана Юдакова, членом  Международного общества по изучению XVIII века (Оксфорд). Результат ее педагогической  практики в консерватории  – 66 лауреатов по музыкальной критике и 15 по музыковедению  различных конкурсов. Будучи кандидатом искусствоведения, была рецензентом 7 докторских диссертаций… А главное – она была очень хорошим, душевным, красивым во смыслах этого слова человеком.

Среди учеников Веры Зиновьевны немало  талантливых музыковедов, которые успешно продолжают дело своего любимого учителя и педагога. Одна из них – Валерия Мироненко. Предлагаем вниманию посетителей нашего сайта  ее статью о Вере Зиновьевне Плунгян  «Я живу памятью сердца», написанную ранее.

 

Моя жизнь полна красок. Каждый ее период настолько насыщен знаменательными событиями, что в памяти лежат целые киноленты. О многом можно говорить, что содействовало моему становлению, однако самым ценным воспитателем для меня стала Любовь. Любовь к жизни, к работе, к ученикам; любовь студентов, коллег. Эта любовь огромна, одно из главных ее качеств – признание, я бы так ее и назвала – любовь-признание.

Но есть и любовь, дарованная мне свыше – душа и сердце моего супруга. Только благодаря ему  я стала тем, кем являюсь. Он соткал меня из мельчайших частиц внимания, знаний, опыта и… любви.

Мы прожили с ним всё – «баталии» и успехи, болезни и радость. До знакомства с ним я, окончив консерваторию, уже год как работала в республиканском Минвузе в научно-методическом кабинете по музыке и иностранным языкам.

 

Я «слетела» ему навстречу

            Помню ощущения нашей встречи до мельчайших подробностей. Все происходило 4 марта 1962 года. Нас познакомили друзья у крыльца моего дома. До сих пор помню прикосновение неведомой силы в спину, после чего я как бы «слетела» навстречу своему будущему спутнику жизни. Не подошла, не подбежала, а именно «слетела». Считаю это ощущение «знаковым» в своей судьбе. Второе свидание состоялось 8 марта. Рано утром, без всякого предупреждения мой Лев появился с поздравлением, вручив нарциссы и духи «Душистый табак». Вы представляете – это все при зарплате в 70 рублей. Трогательно…

 

Три дня знакомства – и я сказала…

Сама не понимаю, что мной руководило – затуманенность любовью, весенние «ферменты» страсти, но это действительно правда. На третий день нашего знакомства он сделал мне предложение руки и сердца. Одурманенная романтикой и глубиной его души я сказала: «Да…».

 

Родные считали его мне не парой

Именно поэтому мы тайком готовились к свадьбе, которая состоялась спустя три с половиной месяца – 19 июня. И только тогда, уже в загсе я узнала, что старше Левы на три года, – вспоминает Вера Плунгян. Мои родители доставали мне по возможности лучшие и что говорить -  красивые вещи, я блистала своим аристократизмом. Лев Петрович  же выходец из неблагополучной, малообеспеченной семьи, в то же время окончивший школу с золотой медалью. Я же смотрела на свой выбор душой, сердцем, умом и оказалась права. Лев Петрович был аспирантом академика Исаака Платоновича Цукерванника, позже стал специалистом во многих областях: органическая химия, высшая математика, экология, метеорология…

Я видела в нем поводыря и тянулась за ним.

 

Он делал меня королевой

Трудно сказать, где обошлось без его внимания, - с улыбкой вспоминает Вера Плунгян. Многогранный специалист точных наук, он постигал со мной и музыковедение, интересуясь и моими проблемами, «ковал» из меня деятеля музыкальной культуры. Писал очень красивые письма. Так что работа над обогащением лексики историка музыки и журналиста во многом происходила от него.

Преданный друг, он подарил мне «рыцарскую» любовь. Поделюсь одним редчайшим случаем. При возвращении из командировки (как представитель Минвуза) из города Ургенча, летом 1962 года, когда я готовилась стать матерью, Левушка встретил меня у трапа самолета и нес на руках по всему летному полю на глазах у всех встречающих  и нас никто не остановил. Наоборот, это было любование красотой жизни и, что в этот момент думал про себя каждый встречающий, наверно был результат восторженных глаз, – с гордостью рассказывает В.Плунгян.

Или вот другой «сказочный» эпизод: встречал меня с дочкой из роддома на открытой иномарке с букетом полубутонов ярких роз, который еле можно было удержать в руках.

…Он дарил мне сказку, которая длилась всю жизнь.

 

Моя оборона в «военных» действиях

Мой Лев часто присутствовал при «баталиях» с композитором Соломоном Александровичем Юдаковым, был арбитром наших споров. И в этом случае не без влияния моей половины маэстро признал меня своим «биографом и исследователем». Он всегда был моим самым строгим рецензентом, обсуждал как рукописные варианты, так и опубликованные труды.

 

Поддержка в ВАКе

В высшей степени судьбоносное курирование произошло в Москве по перезащите моей диссертации: Лев Петрович сопровождал меня    в   ВАКовских   баталиях,    провел    со    мной    «генеральные репетиции». Научил «бить в точку».  Помню ощущение стресса, когда мы вдвоем сидели перед «судной» аудиторией, где с минуты на минуту начнется моя защита, и я встречаю своего грозного оппонента входившего в зал. Мой выход…Волнение так меня сковало, что, встав, я и шагу не могла ступить – «вросла» в землю. Должна поведать, что это – не «сказочный» термин. Это было реальное ступорозное состояние человека, идущего на «судилище». В ту минуту мой Лев, словно ангел, приподнял меня, и я тут же пришла в нормальное состояние, после чего, уже готовая к бою, направилась на защиту.

Благодаря его участию для меня наступил «День Победы», «Праздник со слезами на глазах». Я была удостоена кандидатской степени. Так что считаю его своим истинным Учителем и по жизни. Он умел создать боевой настрой духа. Чувство оптимизма придавали высказывания великих личностей, приходившие на память: «Истинное мужество есть не только воздушный шар подъема, но и парашют падения», «Ничего на свете не заслуживает такого удивления, как человек, умеющий мужественно переносить несчастья», «Силен тот, кто валит, но сильнее тот, кто поднимается» или «Ложь толста, когда одна, при свидетелях она быстро худеет». В конечном итоге ВАКовская «баталия» завершилась  небезопасными «курсами высшего пилотажа».

 

Я живу памятью сердца

Судьба как бы предначертала быть всегда рядом. По гороскопу мы оба львы. Даже дни рождения рядом: он - 18, я -  19 августа. А ушел он из жизни внезапно, один, не дожив 57 лет. Пошел на стадион за здоровьем и не вернулся. Привезли его домой сидящим в машине, и мне суждено было обнять его похолодевшим. Как я только выдержала это испытание?!...  

В те печальные, горькие дни мне стали близкими слова великого И.Гете:

«Ни в чем, ни в чем отрады!

Не радуют ни слава, ни награды,

Нет радости от собственного дела,

И жажда дерзновений оскудела.

Так что ж осталось, если все пропало?

Любовь и Мысль! А разве это мало?».

 

Единственное, что я могла сделать - посвятить его светлой памяти книги: «Педагогика – моя цивилизация», «Соната моей жизни», «Молодому поколению - от историка музыки».

За 16 лет моего одиночного пребывания в жизни я фиксирую весь дарованный мне «Львиный» опыт. В большинстве своих книг (автор 12 опусов)  стараюсь зарядить читателя эмоциями, подобными «шаманской» энергетике.

Причем, каждый раз реализую свои идеи, задумки в соответствующей жанру исповедальной тональности. Кроме того, стараюсь придать материалу черты автобиографичности. Такой полет фантазии в поисках художественного слова меня окрыляет. В этой атмосфере озона и творю.

 

Я живу памятью сердца, вычерчивая все лучшие минуты своей жизни.