Чак Паланик: "Со временем все поймут, что на самом деле я романтик"

Cпустя почти 20 лет после появления «Бойцовского клуба» Паланик снова возвращается к своему культовому персонажу, теперь — на страницах комикса. Публикуем выдержки из  интервью писателя, которое он дал по этому поводу американскому Esquire.

Планировали ли вы вернуться к Тайлеру Дердену после успеха «Бойцовского клуба»?

Я поклялся себе не делать этого как можно дольше, так как опасался, что моя писательская карьера на этом будет окончена — мне останется только писать о нем до конца своих дней, как какая-нибудь Софи Кинселла о шопоголиках. Поэтому подождать 20 лет — правильное решение. К тому же, этого бы вообще не произошло, не случись мне как-то пообедать с легендарными авторами комиксов — Мэттью Фрэкшн, Келли Сью де Конник и Брайаном Бендис. Именно они убедили меня в необходимости издать продолжение «Бойцовского клуба» в формате комикса. После этого в моем распоряжении оказалось около года, чтобы освоить новую форму повествования.

Вас это не испугало?

Напротив, пробудило энтузиазм. Мне понравилось снова быть учеником и учиться у лучших мастеров своего дела, которые вдобавок были намного моложе меня.

Что же такого сказали вам эти ребята, чтобы так запросто уболтать на продолжение книги?

На самом деле меня убедило то, как они описывали процесс маркетинга и продвижения. Вместо скачек с препятствиями в случае с романом, когда ты должен любой ценой презентовать его где только можно и продать максимум копий за две недели, здесь все более размеренно. Нужно ездить на Comic-Con, устраивать автограф-сессии в магазинах и так далее. И все это неспешно в течение дня, а не с утра и до часу ночи каждый день в новом городе.

Одна из основных идей «Бойцовского клуба» — утверждение собственной мужественности. Как считаете, вам удалось раскрыть ее достаточно убедительно?

На самом деле, я не концентрировался на этом. Я скорее думал о раскрытии человеческого потенциала, о том, когда под надзором сурового тренера раз за разом преодолеваешь себя, выходишь за пределы собственных возможностей. Просто главным героем пришлось сделать мужчину, потому что портрет женского героя, созданный мужчиной-писателем, мог бы не быть столь убедительным.

Тем не менее, вы создали Марлу Зингер, один из наиболее выдающихся женских персонажей в современной прозе.

Более того, в сиквеле этот персонаж раскрывается еще больше, так как по сюжету ей необходимо стать фигурой, эквивалентной Тайлеру.

Какие из изменений, произошедших в мире за последние 20 лет, повлияли на содержание сиквела?

Думаю, сегодняшняя молодежь менее привязана к вещам и объектам. Они менее подвержены накопительству и потреблению так как понимают, что не это в конечном итоге дает им чувство взрослости и самодостаточности. Сегодня больше думают о самовыражении, овладении новыми знаниями и навыками. Поэтому бессмысленно разрушать в сиквеле их уютный домашний мирок с мебелью IKEA. Идея в том, чтобы уничтожить предрассудки и убеждения, основываясь на которых, люди совершают свой жизненный выбор.

Что для вас стало наибольшим вызовом в самом процессе написания книги комиксов?

Визуализация движений и жестов. Ведь каждая панель комикса может показать только начало или завершение, с помощью рисунка не покажешь серию движений. Поэтому решать, какое именно действие вынести на рисунок, сводя при этом к минимуму пояснения и диалоги, было непросто. Но самое трудное — то, что называют "page-turn reveal". Когда читатель смотрит на разворот, он уже более-менее получает представление о происходящем. Единственное место, где можно шокировать или удивить — это там, где страница переворачивается. Поэтому эффектные повороты сюжета нужно всегда подгонять к правому нижнему углу. При этом так, чтобы это не выглядело искусственным.

А какова механика? Вы сначала пишете текст, а потом выбираете из него нужные реплики, или стараетесь писать сразу под формат?

Мне еще стоит подучиться четко описывать то, что я хочу видеть на рисунке, включая угол зрения и дистанцию. Сейчас мы работаем в тандеме с иллюстратором Кэмероном Стюартом, и вместе трудимся над тем,  чтобы как можно эффективнее отображать на картинках все нюансы и детали.

Вы сидите друг напротив друга или работаете дистанционно?

В первые три месяца Кэмерон приезжал из Берлина и мы работали вместе. Потом он вернулся в Германию, и мы продолжили работу дистанционно. У него карт-бланш в вопросе комбинирования рисунков, я позволяю менять порядок слайдов или ракурс на его усмотрение, если так будет лучше. Проработав вместе год, могу сказать, что мы полностью друг другу доверяем.

Писательство — довольно уединенное занятие. Проработав более 20 лет в одиночку, каково вам теперь быть частью команды?

Прекрасно! Это как снова быть студентом старших классов. Мы с Кэмероном и нашим издателем встречаемся в ресторане, обсуждаем различные техники и выразительные средства, вместе думаем, как донести мысль эффективнее, как лучше подать сюжет.

Со времен «Бойцовского клуба» вы издавали до двух новых книг в год. У вас есть четкий график работы, или вы просто пишете все время?

Я практически всегда пишу или тестирую какой-то сюжет. Наблюдаю за людьми, исследую их реакции и так далее.

Вы не чураетесь спорных или тяжелых тем. Какова по-вашему идеальная реакция читателя на них?

Хороший сюжет — не тот, что просто угнетает или пугает человека. А тот, который он может соотнести с собственной жизнью. Тот, что наводит на размышления. В идеале, читатель воображает поверх моей истории свою, еще более экстремальную. Моя версия — только зерно, из которого рождается растение.

О, в экстремальности вас сложно превзойти.

Удивительно, но читатели постоянно это делают.

Вас считают нигилистом благодаря мрачной эстетике повествования и акценту на темных сторонах человеческого характера. Вы согласны с этим?

Я думаю, это лишь вопрос времени, пока все поймут, что на самом деле я новеллист-романтик. Все мои истории — про любовь и человеческие отношения. Даже у «Бойцовского клуба» ведь довольно романтичная концовка.

 

Источник: http://bit.ua/2015/05/chuck/