Мы освещаем новости культуры Узбекистана: театр, кино, музыка, история, литература, просвещение и многое другое. |
|
|
09.08.2015 / 11:18:00
7 августа – День памяти А. БлокаВ Ташкентском клубе-музее «Мангалочий дворик Анны Ахматовой» любители поэзии «серебряного века» отдали дань светлой памяти последнему поэту старой России, открывшему заглавную страницу истории новой русской поэзии с именем Пушкина на устах – Александру Блоку (1880, 16 ноября по старому стилю – 1921, 7 августа). Вечер памяти состоялся в уютном прохладном дворике Представительства Россотрудничества Уз. Музыкально-поэтическую программу открыла директор ахматовского клуба-музея А.В. Маркевич. Она напомнила собравшимся поклонникам «трагического тенора эпохи» (А. Ахматова), что текущий год - юбилейный для русского поэта. Он мало прожил, ушёл на 41 году жизни, но и в 21 веке, как его современники, мы разгадываем тайную магию его «заглушённых и юных напевов», которые способны затронуть в затаённой тиши «усыплённые жизнию струны/ напряжённой, как арфа, души». Так было и в этот раз, когда любимые стихи А. Блока разных годов и поэтических циклов выразительно прочитали Александр Ступак, актриса Юлия Хорохова из молодёжного театра «Лабиринт», гость вечера, преподаватель Кокандского Пединститута Елена Ивановна Попова и автор этих строк. Композитор и вокалист Геннадий Арефьев украсил литературный вечер задушевным исполнением романсов на стихи А. Блока. В его репертуаре не меньше пятидесяти сочинений на произведения выдающегося поэта «серебряного века». Он увлёкся музыкальной поэзией А. Блока в 2002 году. С тех пор Геннадий написал музыку не только на стихи русских классиков – А. Пушкина, А. Ахматовой, А. Файнберга, В. Баграмова, но и многих молодых ташкентских поэтов. Филолог и знаток поэзии «серебряного века» Вадим Фомичёв подготовил интересный содержательный доклад о значении А. Блока в жизни и творчестве двух современниц и соперниц на поэтическом Олимпе - Анны Ахматовой и Марины Цветаевой. Анна Ахматова на протяжении своей жизни по-разному относилась к поэту, давшему ей путёвку в большую литературу. В ночном кабачке «Бродячая собака» на Михайловской площади в Петербурге, расписанном Сергеем Судейкиным и посещаемом преимущественно литературно-художественной богемой, где часто читали свои стихи вожди символизма А. Блок, А. Белый, В. Брюсов, однажды Анна Ахматова прочитала своё посвящение Блоку (1914): «Я пришла к поэту в гости…». Приблизительно в то же время (декабрь 1913) А. Блок написал романтическое стихотворение Анне Ахматовой с его пророческим финалом от имени поэтессы:
«Не страшна и не проста я; Я не так страшна, чтоб просто Убивать; не так проста я, Чтоб не знать, что жизнь страшна».
В 1916 году Ахматова послала Блоку одну из своих новых поэм – «У самого моря» и получила ответ, в котором хоть и были справедливые незначительные критические замечания, но было и безоговорочное признание тогда малоизвестного начинающего поэта: «Но всё это пустяки, поэма настоящая, и Вы – настоящая» и подпись: Преданный Вам Ал. Блок. А. Ахматова воспоминаниям об А. Блоке осталась верна до конца своих дней. В 1944-1960 гг. она посвятила ему три стихотворения, в которых отметила «разбойный посвист молодого Блока», «трагический тенор эпохи» и завершила царской снисходительной оценкой: «Как памятник началу века, Там этот человек стоит». Эти посвящения прозвучали тихим набатом на вечере памяти А. Блока. Обмен монологами между двумя крупнейшими поэтами углубили наше эстетическое понимание «серебряного века», в котором дневники, исповеди, случайные мимолётные фразы переплавлялись в стихи. Марина Цветаева принимала Блока как безусловное Божество в поэзии и относилась всегда к нему с благоговением и так до конца жизни не могла смириться с его смертью. Она посвятила ему 16 стихотворений, каждое из которых - вызов эстетству. В них автор чрезмерно интимен, по-детски влюблён, непосредственно нов, и как всегда, «одна против всех»:
«Имя твоё – птица в руке, Имя твоё – льдинка на языке, Одно-единственное движенье губ, Имя твоё – пять букв. Мячик, пойманный на лету, Серебряный бубенец во рту».
Жизнь и слава не баловали М. Цветаеву. Цветаева всегда была обездолена и страшно одинока. Ощущение сиротства и круглого одиночества было для неё проклятием. Если в своих юношеских стихах она пишет о смерти, отдавая дань литературной моде символистов, то в зрелых стихах она говорит о смерти как биологической неизбежности. Но даже в конце жизни «смертные мотивы» в её стихах и письмах противоречат внутреннему пафосу и общему мажорному тону её поэзии. Жизнелюбие Цветаевой всегда побеждало в её любви к России, русской речи, А. Пушкину и А. Блоку. В письме к Ахматовой после кончины Блока она пишет в 1921 году: «Смерть Блока. Удивительно не то, что он умер, а то, что он жил… Смерть Блока я чувствую как вознесение». Век, говорил, Блок, может простить художнику «все грехи», кроме единственного – «измены духу времени». Стараться постичь дух времени, быть безотказно верным ему – в этом видел Блок силу художника, поэта. Он был убеждён, что у настоящего поэта даже его любая «личная страсть» всегда непременно «насыщена духом эпохи» - и потому «в эпохи бурь и тревог нежнейшие и интимнейшие стремления души поэта также преисполняются бурей и тревогой». В подтверждение этого завет а потомкам Вадим Фомичёв своё выступление завершил жизнеутверждающими стихами А. Блока:
О, я хочу безумно жить! Всё сущее увековечить, Безличное - вочеловечить, Несбывшееся – воплотить!
Пусть душит жизни сон тяжёлый, Пусть задыхаюсь в этом сне, - Быть может, юноша весёлый В грядущем скажет обо мне:
Простим угрюмство – разве это Сокрытый двигатель его? Он весь – дитя добра и света, Он весь – свободы торжество!» 1914 Гуарик Багдасарова
|
|