Мы освещаем новости культуры Узбекистана: театр, кино, музыка, история, литература, просвещение и многое другое. |
|
|
22.05.2017 / 08:05:19
Сергей ГОРДИН Не надо спешить с побегом…Сергей ГОРДИН Не надо спешить с побегом…
ПОБЕГ
Бежать в Америку, в толпу, Стоять, потягивая виски, Быть неизвестным никому, И не скрывать привычно мысли.
Да только «Боинг» улетел, Да только теплоход накрылся, Я никуда не убегу, Отбегался, отколосился.
Да только время не мое, По Фаренгейту тот же холод…
Не все ль равно где старику Дождинки падают за ворот?
ПОЭТ
Глуховатый голос поэта, Он рассказывает про это, Лист в руке теребит, качаясь, Он рассказывает – прощаясь.
В зале тихо. Сидят девчонки, Ломтик льда уже тонкий-тонкий, И вельможные дамы рядом, Да он сам под прицельным взглядом.
Он – о главном, они – о личном, Мы живем, суетясь по-птичьи, Он же, камешки слов катая, Нам совсем о другом читает.
Да и нам ли? Он что-то чует Потому говорит волнуясь, В журавлином клине ушедших И свое ощущая место.
Он уйдет, не простившись, тихо, Смутно видя за дверью выход… Певчий Ангел, в выси качаясь, Путь крылом ему расчищает.
Тихий голос и тихий вечер, И неправда, что время лечит, Но услышать его однажды Это было и вправду – важно.
Я ж молюсь, на него взглянувши, Пусть ему будет легче, лучше, И не надо спешить с побегом, На земле ты нужней, чем в небе.
УЕЗЖАЕШЬ… Зое Ган
Уезжаешь… чемоданы Да с рисунками мешки, Предстоящие вокзалы, Как ужастики, страшны.
Там не только ведь зеленка И роскошные снега, Но и грязная дроблёнка Полуглины, полульда.
Там не только говор русский Драгоценный и родной, Но и бабка с взглядом жутким, Да такой улыбкой злой.
Там ведь тоже так бывает – Никому не позвонишь, И тебя не понимают, Даже если говоришь.
Там ведь тоже… Там ведь тоже… Сердце там и сердце тут, Люди в общем-то похожи, И везде, как люди, лгут.
И завидуют часами, И клевещут за глаза, Но бывает – помогают, Оттирая грязь с лица.
Потому что место свято, Это – просто уголок, Где внезапно понимаешь – Не один ты одинок.
И тоска твоя похожа, И любовь у всех одна, И стоит такой похожий Сзади тонкого стекла.
Он все смотрит не мигая, Он молчит. И ты молчишь, Потому что понимая – Ничего не говоришь.
Гладишь лайковую кожу, Смотришь в серое окно, Уезжаешь… уезжаешь, А тебя не ждет никто.
«МОРОШКИ БЫ…» Последние слова А. С. Пушкина.
Рифма небогатая, ягода морошка, И мою, пожалуйста, боль утишь немножко, Здания огромные, городки да Сити, Вы мою, пожалуйста, душу не берите.
Страны видно разные В голубом экране, У земли невспаханной Кровоточат раны.
Вся она расчерчена в картах да кадастрах, Вся она поделена между дядек важных, Их высокомерия, глядючи в окошко, Вряд ли близко видели ивушки сережку.
Вряд ли в жизни плакали, им иное треба, Только все закончится долькой черствой хлеба. И стаканчик маленький с влагой животворной, На буфет поставится пред душою вольной.
Отойдет все лишнее, как снежинки тая, Все мы успокоимся, землю обнимая.
МИШАНЯ. ЭПИТАФИЯ
Убило Мишу-алкоголика, Свезло, что сразу, Стояли бабы поселковые: – Под-дох, з-зараза…
А он беззлобный был, блаженненький, С годами к церкви пристрастился, Позвал зимой на день рождения, И говорил, что вот – влюбился.
Сухие руки с заусенцами, А за спиною зоны русские, Ходил своей походкой зыковской, Слегка потряхивая гузкою.
Давно не стало Куприяновых И бессловесного Шутенко, Видать, пришла для поколения Пора последней пересменки.
Не встанут елочки точеные, Крест, правда, простенький сварганят, Никто не скажет слово веское – Приехал. Отдыхай, Мишаня.
Никто не скажет, ну, а все-таки, Держу, как мазу – Бог уберег от одиночества. Забрал, но сразу.
Мишаня, было все неправильно – Не сел бы… может, А вот такая доля выпала, И что ж… и что же?..
Занюхал коркой воду горькую, Вторую – сразу, Машины за окном проносятся, Поддавши газу.
Никто не смотрит по обочинам, Все мчатся к цели, И мы за окнами хоронимся Почти, как тени.
ЗАВИСТЬ
Никогда никому не завидовал, А завидовать эка невидаль, Тратить время от жизни краткое, На шипящею злость украдкою?
Всем ведь поровну солнца, осени, Да и горечи, да и проседи.
Все мы вносим не только дитятко, А выносим родное, близкое, Плача горько и одинаково, Если ж сердце цепной собакою Рвется, видя чужие проблески, Странно это в житейской повести, Коль по правде – уже привычное, Но ведь глупое, но ведь – лишнее.
Что завидовать? Рваться с привязи? Но не пес я по Божьей милости, Я сорадуюсь современникам – Их свершениям, их письменникам, Рад, что голос великих слушал я, Видел ум, и полетов мужество, И сквозь линзу телеэкрана Лично мне улыбнулся Гагарин.
Из глубокой застойной заводи Вырывались книжные завязи – Я в журнале прочел Астафьева, И дрожало сердечко ахово:
Как же здорово все написано! Больше правды житейской Истина!
А Шукшин и его стремление Душу всю разодрать до жжения?
Паваротти и Магомаев, Голоса их живыми знаю…
Только сладкое, только лживое Жжет лицо молодой крапивою, Мне до краски сердечной стыдно За, увы, стихотворное быдло.
За их сытость, высокомерие, За привычное лицемерие, За уменье писать – как надо, Для начальства и для парада.
Морячки с сухопутной сущностью, Врут, что знают, как лодки сушатся.
Оселок выправляющий душу Не лежит в санаторном душе, Он на улице, на панели – Где ветра пробивают щели.
Где проблем и печалей море, Но и радость щепоткой соли, Где язык не чайханно-гладкий, Но бывает отвратно-гадкий.
То, что есть, до чего дожили, лучше сказок земные были, потому, как они по правде, А не подло льстящие власти.
Шел по полю Василий Гроссман, Шел солдат, чуть подальше сосны, Страшный запах беды и горя, Ставший книгой, сродненной с болью.
А сегодня все те, кто лживы, Пусть строчат свои детективы, Пусть гламуром лелеют уши, А чужих, как питбули душат.
Если ж будут одни, кто глаже, Кто же правду о нас расскажет?
«Звезда Востока»
|
|