Мы освещаем новости культуры Узбекистана: театр, кино, музыка, история, литература, просвещение и многое другое. |
|
|
14.08.2018 / 23:08:34
Вика ОСАДЧЕНКО: стихотворения опубликованные в № 3 журнала "Звезда Востока"
Мечутся лунные зайцы * * * Небо заполнено птицами и ветрами – белое, ожидающее дождя. Это февраль улыбается на экране, в прошлое, как в кинохронику, уходя.
Дерево вслед раскачивает всем телом. Трогает белый ветер над головой. Небо заполнено белым, безбрежно белым. Но, засыпая, шепчет про голубой.
Зарафшан Там камни, как замедленные звери, лежат в прозрачной облачной воде, и человек спускается на берег – на облака и камни поглядеть. Там птицы проплывают в отраженье, как лёгкие небесные цветы. И поровну покоя и движенья. И вдоволь глубины и высоты. * * * Дети осени ждут окончанья лета. Слишком больно глазам от сухого света на горячем, пыльном дневном ветру, и чинары сбрасывают кору, как одежду. Все до одной приметы предвещают яростную жару. Остаётся надеяться лишь на осень, что стоит чуть правее в календаре. Дни в конце июля звенят, как осы над арбузными корками во дворе. Жаркий ветер пустые пакеты носит, и листва осыпается вниз, к коре. Всё в пыли теряется у корней. Белый звон земли, солнца слой на ней, потускневшее небо – поверх всего. Обитатель мира, едва живой, – сколько их осталось, июльских дней? Не осталось ни одного. * * * Прошлое – бросить в стирку. Жизнь продолжает тикать. Медленно, очень тихо, словно по первому снегу, будущее приближается к спящему человеку. Мечутся лунные зайцы… В доме сегодня чисто. Выметен мелкий мусор. В доме сегодня пусто. Мечутся лунные птицы… Дальше всё будет просто. Рано ещё просыпаться. Светится лунный остров. Падают наземь звёзды, тают в горячих пальцах. * * * Присвоили себе право убивать всё живое: лису, похожую на рыжее солнце, птицу, похожую на неизвестную букву, собаку, дерево, море. Если разум – причина убийства, то разум ли это? Пустота на месте собаки, дерева, моря смотрит мне прямо в глаза. * * * Как ветви заслоняли нас от неба! Как нашу глупость, жадность и жестокость своей листвой чинары укрывали, склоняясь к нам, как к неразумным детям… Наверное, деревья нас жалели. А мы беспечно шли себе и шли сквозь летние шумящие аллеи среди своей сияющей земли. Качалась тень, лучи перебирая, дышала жаром неба глубина, и город весь, от центра до окраин, лежал младенцем на руках чинар. Горячий ветер одевался в зелень и замирал, запутавшись в листве. Держали ветви – небо, корни – землю… Но эту связь мы сами разорвали, и небо отдалилось от земли. Теперь все оправданья бесполезны, и мёртвые, безмолвные стволы за нас уже не в силах заступиться. Стоим одни в холодном ярком свете. * * * Старый поезд в казахской степи. По вагонам стучит и скрипит человеческий быт, а когда вспоминаешь стихи, то размер их разбит. Деревца вдоль путей. Меж изломанных чёрных плетей гнёзд пиалки наполнены снегом. Но нетронута гладь, и хозяев тех гнёзд не видать. Пусто, слепо. Степь лежит без конца, и несут пиалы деревца неизвестному гостю, что никак не идёт. Старый снег превращается в лёд, и устали древесные горсти. А вокруг – ни души. Только поезд стучит, да шуршит занавеска под ухом, отделяя чужую страну, превращая её черноту, белизну в звук, привычный для слуха. По степи, вдоль пути тянет поезд стучащий пунктир, тусклым светом наполнен. Засыпаю с трудом и во сне превращаюсь в пустое гнездо, что о птице не помнит.
|
|