21 марта – Навруз и Всемирный день поэзии

На нашей узбекской земле 21 марта  мы отмечаем двойной праздник - Навруз и Всемирный день поэзии. В связи с этим событием, дорогие друзья, близкие, родные, со светлым праздником обновления природы и человека – Наврузом!  «Этот праздник,  – говорят на Востоке, - настоящий НОВЫЙ ГОД, когда пробуждается природа и всё в ней обновляется, оживает». В этот день испокон века люди желают друг другу здоровья, света, радости, тепла, творческих успехов! Пусть весна дарит Вам силы, бодрости, энергии и вдохновения! Пусть сегодня Ваша жизнь обновится и в ней не останется места для тревог, горестей, огорчений и болезней!

В 1999 году на 30-й сессии генеральной конференции ЮНЕСКО было решено ежегодно отмечать Всемирный день поэзии (World Poetry Day) 21 марта. Первый Всемирный день поэзии прошёл в Париже, где находится штаб-квартира ЮНЕСКО. «Поэзия, — говорится в решении ЮНЕСКО, — может стать ответом на самые острые и глубокие духовные вопросы современного человека — но для этого необходимо привлечь к ней как можно более широкое общественное внимание».

Поэзия объединяет страны, народы, культуры и помогает людям понять друг друга. На протяжении веков мысли и чувства, облечённые в поэтическую форму, проникают в сердца людей, напоминая, что мы все одна большая семья и что мы, такие разные, на самом деле очень похожи друг на друга. Отмечая Всемирный день поэзии, ЮНЕСКО также обращает наше внимание на удивительную способность поэтического слова пробуждать в человеке его творческие способности.

Этот День, считает ЮНЕСКО, призван содействовать развитию поэзии, возвращению к устной традиции поэтических чтений, преподаванию поэзии, восстановлению диалога между поэзией и другими видами искусства, такими, как театр, танцы, музыка, живопись, а также поощрению издательского дела и созданию в средствах массовой информации позитивного образа поэзии как подлинно современного искусства, открытого людям.

Считается, что самые древние стихи-гимны были созданы в XXIII веке до нашей эры. Автор стихов — поэтесса-жрица Эн-хеду-ана (En-hedu-ana), про которую известно лишь то, что она была дочерью аккадского царя Саргона, завоевавшего Ур (территория Ирана). Эн-хеду-ана писала о лунном боге Нанне и его дочери, богине утренней звезды Инанне.

Зебуннисо (1639-1706) – потомок известной династии Бабуридов, родилась в Дели, создавала стихи по традиции своего времени на персидско-таджикском языке. Она изучила арабский язык и усвоила основы стихосложения и музыкального искусства, законоведения и логики, проявляла интерес к изучению философии и истории. Зебуннисо осталась в народной памяти как поэтесса, воспевающая человечность, любовь к жизни и  природе. Её творчество широко известно в Индии, Иране, Афганистане и Центральной Азии. Лирика Зебуннисо – образец классической восточной поэзии.

В узбекской литературе в первой половине XIX  века особое место занимают автор дивана лирических стихов и нескольких дастанов,  уроженка Маргилана, Увайси, а также видная  поэтесса Надира из Андижана, автор дивана «Зерцало любви». В ХХ веке мировую литературу обогатила народный поэт Узбекистана, яркая художница, тонкий знаток души простого человека-труженика, смелый борец за равные права женщин Востока в обществе, Зульфия (1915—1996).

Лирика всенародно любимой крупнейшей армянской поэтессы Сильвы Капутикян (1919—2006) возникла не на пустом месте. Она берёт начало из средневековой армянской поэзии, в страстных признаниях Кучака, классических редифных строках Саят-Новы. Она мне близка тем, что между её поэзией и художественно-документальной прозой не существует особых границ и перегородок. Их объединяют её собственная тропинка во всех её странствиях и маршрутах, на которой она поднимает одни и те же проблемы, заботы и раздумья, касающиеся судеб её соотечественников, рассеянных по всему миру.

 Моя любимая узбекская поэтесса Муккарама Мурадова (1949-2005),  член СП Узбекистана, лауреат премии комсомола  Ташкентской области, заслуженный журналист Узбекистана, мне подарила свою книгу стихов на русском языке "Цветник" (М., 1983) в 2005 году. Это была первая и последняя встреча с добрым Ангелом, чьи стихи и предисловие к моей первой книге "Близкое эхо" (Т., 2003) озаряют до сих пор мои дни поэтическим вдохновением. На родном языке изданы её книги: «Пою о тебе» (1974), «Цветник» (1976), «Светлый день» (1978) и другие. С узбекского на русский язык переведена книга «Цветник» Натальей Дардыкиной и издана в Москве в 1983 г.

Сегодня я вспоминаю этих поэтов не случайно. Они такие разные, но их сближает  отличная черта всемирной женской поэзии –  неистребимое жизнелюбие: «Когда б я могла умирать, как природа, и нощно, и денно, и – не умереть…» (С. Капутикян). Смею надеяться, что меня с ними связывает не прямое влияние: это скорее, родственность музыки, близость мышления, способ сближения двух разнозаряженных электродов, чтобы могла  образоваться Вольтова дуга и выдать новые скромные плоды вдохновения.

Весенние  трели[1]

 Все дни без разбора — и вторник, и среду,

И прочие дни отмечать как победу

Веселья над грустью, рассвета над тьмой,

Сиянья над хмарью, весны над зимой...

Лариса Миллер

 ***

И я причастна пробужденью

Травы, раскалыванью льдов,

Томленью почек и освобожденью

От долгих снов, стекающих снегов.

И шорохи корней из подземелья,

И голоса заоблачных высот

Слились в оркестр вдохновенья:

«Играй-играй же в голос, оркестрант!»

 

***

Бродить без дела и без цели,

И без желанья отдохнуть.

Прийти домой, открыть все двери

И окна настежь распахнуть.

Пьянеть от музыки Шопена,

От свежести дождя рыдать

И нежность тихого ноктюрна

Тебе до капельки отдать.

 

***

Ливень-ливень большой!

Задыхаясь, внемлю.

Как он жадной струёй

Пробивает землю.

 

Звоны тысячи струн

Низвергает в лужицу.

И гремит, задыхаясь,

Дьявольской музыкой.

 

«Кап!» - и выбила капля

Первый листочек,

Очень гордый и дерзкий,

Хоть сам с ноготочек.

 

«Дзинь!» - и в небе рассыпался

Крик журавлиный.

Это солнце сверкнуло

И лижет пылинки.

 

***

Весной каждый миг наполняется

смыслом глубинным, звучанием струнным.

Мечты, покинувшие меня в сутолоке дней,

расцвели первоцветом в вечерних сумерках.

Исповедальны  книжные, нотные знаки.

Глиняные цветы в руках оживают, как люди,

Богом созданные. Что бы значило это?..

Возрождение жизни!…

 

 Левитация

Ташкент в подвенечном весеннем одеянье.

Ранним утром на чистый нежный цвет

Безжалостно падает мокрый белый снег:

Капризы царицы, девы-красы Несмеяны.

 

Зябкая ночь подарила яркие сны:

Мы летним днём шли к морю одни.

Держались за руки, говорили беспечно.

Для нас распахнулась скрытая вечность.

 

Мы грезим в мечтах, проживаем их в снах.

Днём растерянно прячем в дальних углах.

Нам помогают выжить в житейских тисках

Полёты во сне, наяву и социальных сетях.

 

Полуденный город скинул зимний наряд.

На лицах ловлю загорающий взгляд.

В глубинах  времени переменам в обход

Душа несметное богатство создаёт.

 

***

Незаметно ночь бледнела.

Обогнав полночный свет,

Дождь рассеяв, оголтелый

В небе багровел рассвет.

 

Крадучись и зябко рдея,

Обагрил куст орхидеи.

Громко вздрогнула звезда,

В сумерки забрав тебя.

 

Ночь вздохнула и ушла.

Тихо тикает тоска.

За окном цветёт весна.

Я опять совсем одна.

 

Воспоминание, навеянное букетом сирени

Букет сиреневый в хрустальной вазе -

Земное воплощенье Красоты,

Напоминанье о дворе цветущем

И маме молодой, срезающей цветы

Под этими сиреневыми кущами

И в дом вносящей аромат мечты,

Не розовой, - сиреневой и звучной! -

О том, что вместе всюду будем мы

Так счастливы, и молоды, и нежны,

Как двор в сиреневом дыму

И капли дождевые у подножия

Калитки, приоткрытой в мир,

Неведомый дотоле и влекущий.

 

Посвящение сыну

Я живу на Весеннем проезде,

Где я помню себя юнцом.

Скоро талый поток надежды

Свяжет всех с Жемчужным кольцом[2].

 

Не спасут ни кроссовки, ни кеды

От журчащих ручьёв, полыньи.

И, задрав штаны до коленей,

Вброд навстречу ветрам пойду.

 

Дятел радостно щёлкнет из чащи,

Загалдят безумцы скворцы.

Дикий голубь перья подчистит,

Заворкует песню весны.

 

Мне захочется вновь, как в детстве,

Загулять, заблудиться в лесу

И вернуться домой под вечер

С птицей счастья в руках на юру.

 

Художнику

Между тобой и одиночеством

Я выбираю одиночество.

Прошу меня не беспокоить

И понапрасну не трезвонить.

 

Красноречива фреска вещая,

Назначенная всем векам,

Где  «Сотворение Адама»:

Там руки тянутся к рукам.

 

И в нас всё это повторяется,

Как с кем-то много лет назад.

Друг другу руки простираем,

И пальцев кончики кричат.

 

Но вытянутые над бездною,

Где та же глушь и  немота,

Не смогут руки наши бедные

Соединиться никогда.

 

Прощай, прощай же навсегда,

«Палитра» грешная моя!

Грядёт-гудит священная весна,

И март венчает нимбом дерева.

 

***

 

Акация пахнет чудом.

Осыпается белый цвет.

Покатилось солнце по лужам

И меня поманило вслед.

И противиться мне не нужно.

Всё равно ведь не устоять.

Босиком по росистой улице

Я бегу его догонять.

 

 

Моим друзьям

 

Догорят наши письма,

И будет заветный апрель.

Отшумят перемены

И всех нас минуют печали.

 

Горьковатый покой

Разольют по сердцам

Свет над садом расцветшим

И букет гиацинтов в бокале.

 

Мы залечим обиды,

забудем, как прячут глаза.

Соберёмся все вместе

и сдвинем весёлые вина.

 

И с улыбкою вспомним,

как мы в суете позабыли,

Что живём друг для друга

и счастье наше - в друзьях.

 

 

Вопреки зиме

 

Я вся сиянье дня, похмелье лета.

Оно меня от утра отделило

И вечера, замедлившего ход.

Какой сегодня ясный небосвод!

 

В двухвременье живу отныне.

Реальность подавляет грёзы,

То уступает шаловливой Музе

И заполняет мир дыханием весны.

 

Мечтами дурью голову кружу.

Лазурным небом стойко дорожу.

В распаде зимнем верно лета жду

И в предвкушении весны… дышу.

 

***

Апрель. Жара - как в летний день.

И на асфальт ложится косо тень

Людей, спешащих по своим орбитам.

Несу домой букет тюльпанов яркий.

Пылает он, как факел олимпийский, -

Привет с Чимганских гор альпийский.

 

***

 

Бреду закатной дорожкой.

Меня обступает вечер.

Хватаю ладонями робкий

Знакомый дорожный ветер.

 

Читаю его руками,

Ловлю доверительный шёпот,

А он, касаясь губами,

Всё поверяет что-то.

 

И молча внимая веткам,

Тревожно затишья жду,

Когда поведать в ответ им

Тайну свою смогу…

 

И вечер, немного смущённый,

Припал к моему плечу,

И я стою поражённая

И больше молчать не хочу.

 

***

 

Лил дождь весенний  проливной,

Тебя мне, милый,  не хватало.

Хотелось быть вдвоём с тобой.

Для счастья надо очень мало.

 

Жизнь, как песочные часы,

Проходит мерно звездопадом.

Любуюсь на неё в тиши.

Что нам  ещё от жизни надо?

 

Но с глаз спадёт ночная тень.

Меня притянешь молча взглядом.

И дольше века длится день,

Когда мы вместе  с тобой  рядом.

 

Весенняя капель

К полуночи на улице всё тише.

Весенняя капель стучит по крыше.

Твой голос звучный в хоре слышу,

Но от любви мне сносит крышу.

 

Чтобы узнать поближе мне тебя,

Зовёшь меня  ты в дальние края,

Куда меня Господь не призывал,

Где нас с тобой никто бы не достал.

 

Нам станет раем край обетованный,

В миражном забытьи там будем жить,

В безвременье погрузимся в нирвану:

Степи покой и неба синь – иную жизнь.

Прощание с детством

Я кажусь себе то чуточку взрослой,

То девчонкой из дивного королевства.

Это вновь со мной прощается детство,

Давно ушедшее и вновь воскресшее.

 

Не  надолго, знаю. Мне не расплакаться.

Чародей не услышит, не пожалеет.

Повзрослев, он сам нуждается в жалости.

Чародею пожаловаться только некому.

 

Гуарик Багдасарова